и растереть! Верь слову моему. Живым или мёртвым. Зачем – нам не ведомо. Чем ты провинился перед Адашевым тоже нам не известно. Только у нас другого пути нет. Или ты к Адашеву, или мы на дыбу. Сдайся боярин, лучше будет, – опять закричал старший, незаметно дав условный знак товарищам.
Стрельцы бросились на Георгия. Только больше трёх одновременно нападать было невозможно. Для Тищенкова это была не угроза. Сабельный бой он любил, саблю уважал. Саблей можно отсечь руку, разрубить рёбра, ногу или позвонки. Умеючи и при большом опыте и голову снести. Возможно, ударом «осушить» руку, а то и сломать её. Рукояткой можно оглушить противника и нанести сильный удар в лицо, после которого он долго оправляться будет. При необходимости и задушить противника. Навыки у боярина были хорошие. Тренировки каждодневные, по три-четыре часа. Без труда он отразил первое нападение стрельцов применив «мельницу», двумя саблями. Этот приём вызвал у нападавших, некоторое оцепенение, противники отпрянули назад. Результатом боевой, двойной и тройной «мельницы» стал один из стрельцов, который больше не мог быть противником. Он корчась валялся на земле и не по-человечески выл, схватившись за правую руку. Кольчуга была рассечена от удара, а из руки хлестала кровь из глубокой раны. Служивого спасла кольчуга, иначе не видать бы ему руки. Тищенков остановился. Отдышался. Внимательно посмотрел на противников, готовясь к продолжению схватки.
– Чего замерли, остолопы! На дыбу захотели? А ну, вперёд, – заорал десятник, дико сверкая глазами.
Двое стрельцов опять бросились к боярину, третий старался оказаться за спиной, обходя его боком. Тищенкова это не испугало. Боярин сам напал на противников. Прием «чертов круг», в виде крутящейся восьмёрки, заставил одного из нападавших прекратить свои нападения навсегда. Он упал с рассечённой наполовину шеей. Второй получил режущий удар по ноге и валялся на земле, воя не меньше чем предыдущий товарищ. Георгий повернулся, чтобы посмотреть где старший, желая закончит этот бой. Но от стрелы из самострела-арбалета увернуться не смог. Страшная боль пронзила всё тело, в голове зашумело. Он упал на колено. Правая рука повисла как плеть.
– Хватит! Позабавились и хватит! – злобно закричал старший вкладывая новую стрелу в самострел, на некотором отдалении от Тищенкова.
Однако его желанью не удалось сбыться. Две татарские стрелы поразили обоих стрельцов, попав прямо в правый и левый глаз. Оба молча рухнули на землю. Георгий огляделся. Его смутный от боли взгляд увидел, боевых холопов Тищенковых, Ивана и Дмитрия, выходящих из леса с дальнобойными монгольскими луками. Они с ним не раз ходили на Крымчаков, защищали тульские и белёвские земли. Оружием противника владели умело, а иметь его он им не запрещал. Да и были они ему дороги, как близкие люди. Друг друга часто в бою спасали. Увидев их, он рухнул на землю без памяти. Через некоторое время он пришёл в себя. Рана была перевязана полосками материи. Видимо, от рубахи одного из холопов. Георгий лежал на земле, под головой заботливо было положено седло. На поляне кроме их троих никого не было.
– Спасибо, братцы, что спасли. Как вы здесь оказались? Где стрельцы? – тяжелым голосом, от боли в голове и во всём теле спросил боярин.
– Не беспокойся, Георгий Тихонович! Стрельцов, двух, которые живы остались, мы отправили к остальным. Нечего им землю портить. Всех в болото убрали. Лошади привязаны в лесу. Боевое снаряжение в укромном месте. Мало ли кто ехать или идти будет. А здесь оказались вот как! Батюшка твой, ещё вчера нас к себе вызывал. Наказал нам, как только ты со двора, нам тайно за тобой. Денег дал. Сказывал до Москвы идти. Если что, там и остановиться. Ждать тебя. Знак не подавать. Делать всё скрытно. Не знал он, что раньше придётся помочь тебе. Скажи, Георгий Тихонович, что это на них нашло? Кормил их ты, поил. Всё честь по чести. Служил ты исправно государю. Землю мы нашу защищали! За что тебя жизни лишить хотели?
– Не время братцы! Поедем домой. К вечеру может и доберёмся. Предчувствие у меня плохое. Там же, в Белёве Ерш остался со стрельцами. Что у него в голове не знаю, но добра не жду.
Взобравшись с помощью товарищей на коня, Тищенков в сопровождении боевых холопов направился домой. Рана мешала, кровоточила, ехать пришлось медленно. Коней и оружие стрельцов приказал взять с собой. Что подсказывало ему, что пригодиться оно. По пути к дому услышали топот коней, скачущих в том же направлении. Схоронились в лесу, пропустили от греха подальше. Осторожно убедившись в безопасности продолжили путь. Плохое предчувствие не оставляло Георгия ни на минуту. На душе было не спокойно.
Глава 12 Версии убийств. Тайная квартира
Проснувшись, Евграф вновь вышел в коридор и четверть часа занимался китайской гимнастикой, зрителей не было, так как все уже были при деле. Единственной публикой был Кротов, который, не скрывая лукавства, смотрел на дикие упражнения Тулина из отсека, сидя на нарах. После этого немного поели ту скудную пищу, которую предложил старший бродяжных. В основном, чтоб не обижать старшего, который угощал от души, видимо ценя помощь артели. Попили чаю, который подогревали в ожидании их пробуждения. Вчерашних баулов под нарами не было.
– Большой баул на скупку унесли рано утром, а малый спрятал до вечера. Придёте вечером, отдам, – пояснил Санька-солдат, поймав вопросительный взгляд Тулина.
– Я тебе верю, не сомневайся. Пора нам, – сказал сыщик, показывая безразличие, откровенно зевая.
Немного поговорив с бродяжными, Тулин и Кротов ушли в город. Им было нужно успеть ко времени. На тайной квартире, через три часа их должен был ждать Муратов. Решили идти пешком, присмотреться, нет ли слежки. Расстояние было не особо большим, версты три если напрямик. Через два часа подошли к дому, где была квартира жандармского управления, приспособленная для тайных встреч с агентами. Немного покрутились вокруг дома. Не заметив ничего подозрительного, вошли через чёрный вход. Поднялись на второй этаж, постучались. Им открыл незнакомый человек, внимательно и подозрительно осмотрел их.
– Вам чего? – спросил он.
– Хлеба бездомным не дадите? Всё проели, ещё вчера! – ответил Евграф, условной фразой, определённой Муратовым, при первой встрече.
– Проходите, вас ждут, – ответил незнакомец, уступая проход через проём двери в комнату.
Тулин и Кротов прошли через проходную комнату по пути, указанным незнакомцем и оказались в небольшой зальце, где их уже ждал начальник жандармского управления. Генерал был в партикулярной, не военной, одежде и сидел на стуле за небольшим столом, опираясь на трость.
– Здравствуйте, господа. Удачно ли прошло ваше ночное ограбление? Понравился ли вашим новым друзьям барыш? – усмехаясь, спросил он.
– Добрый день, ваше высокопревосходительство. Судя по уважению, оказанному нам с утра бродяжными, наши друзья с ночлежки довольны. Завтра нас ждёт Скуратовский трактирщик. Ему уже сообщили! – ответил Евграф, слегка поклонившись генералу.
– Присаживайтесь, давайте обсудим наши дела. Всё-таки как от вас плохо пахнет, как будто «золотарями» служите! Навоз вывозите с домов и квартир. Что удалось узнать за это время?
– Прошу прошения, живём в ночлежке. Узнать удалось не много, ваше высоко превосходительство. Обыск квартиры учителя особо ничего не дал. Да и обыскивать практически было нечего. Жил он очень скромно, однако кое-что имеется.
– Так, так. И что же вам удалось выяснить?
– Учитель при его скудных доходах увлекался историей родной губернии. Был подписан в публичную библиотеку. Судя по его записям, он очень много ездил по местам, связанным с правлением Ивана Грозного и событиями этого периода на территории Тульской губернии. Особый его интерес связан с Белёвским удельным княжеством, существовавшим когда-то в этих местах. А также, нашествием на Тульский край орд Крымского хана Девлет Герая. Как я понимаю, он увлекался поисками кладов на территории губернии. Записей говорящих об этом очень много, у него было двенадцать тетрадей, исписанных мелким рукописным почерком. Я очень увлёкся, когда ночью всё это